30.03.2013

Театр нашей памяти

Регина ДИДЕНКО,
заслуженный работник культуры РФ

Когда-то студенческие спектакли проходили в Калининграде с неизменными аншлагами.

Талантливый педагог Тамара Вульфович известна у нас и как яркий театральный деятель. Многим она открыла волшебный мир театра. Кто-то благодаря ей и вовсе связал себя навсегда с этим искусством. Ну а самыми первыми актёрами в созданной Тамарой Львовной труппе стали мы – первые студенты Калининградского государственного педагогического института, на базе которого спустя годы вырос нынешний Балтийский федеральный университет имени Иммануила Канта.

Первым нашим спектаклем, который мы сыграли на сцене родного института на улице Чернышевского, стал «Разлом» Бориса Лавренёва.

Тамара Львовна в трактовке пьесы сделала акцент на трагедии интеллигенции на примере семьи Берсеневых, в которой две дочери по-разному восприняли революцию и оказались перед выбором – принять её или отвергнуть.

Актёрский ансамбль был очень яркий. Капитан 1 ранга командир крейсера и глава семьи Евгений Берсенев – Саша Пирожков, наш историк, умнейшая голова на курсе. Помнится, Тамара Львовна никак не могла добиться, чтобы он правильно произнёс важную фразу из спектакля: «И не тебе меня учить». От волнения Саша говорил «И не тебЯ меня учить». На премьере все переживали: как же скажет Саша? Оговорился, как всегда… Это вошло в наши анналы. И если потом Тамара Львовна произносила: «И не тебя меня учить» – мы с доброй улыбкой вспоминали Сашу, к сожалению, уже ушедшего от нас…

Похожая история вышла у нас и с поручиком Полевым, которого сыграл Игорь Симчак. Его коронная фраза была сказана с украинским акцентом: «С дамамЫ опасного возраста».

Невозможно забыть полковника Ярцева в исполнении Виктора Климко. Блестяще сыграл барона фон Штубе Володя Соломин. Неподражаемы были боцман Швач (Володя Терский) и матрос Артём Годун (Борис Сторожев). Дорогие наши мальчики, их уже нет с нами…

Ушла из жизни молодой и красивой Вера Звездина, сыгравшая старшую сестру Татьяну.

Ну а мне досталась роль Пупсика, младшей дочери в семье Берсеневых, легкомысленной Ксюши, наяривавшей на фортепиано анархистскую песенку «Цыплёнок жареный».
Наш дорогой режиссёр и учитель была счастлива – премьера первого спектакля первого театра Тамары Львовны прошла с успехом.

За четыре года мы сыграли ещё «Свадьбу с приданым» Николая Дьяконова, «Калиновую рощу» Александра Корнейчука, «Русский вопрос» Константина Симонова. Со спектаклем по Симонову связаны особые воспоминания.

Шёл последний год нашей учёбы в пединституте. Думаю, никого не удивлю, если скажу, что наш вуз называли «ярмаркой невест». Парней-студентов, «женихов», у нас было мало – и все нарасхват.

Между тем в Калининграде имелся и сугубо мужской вуз – военно-морское училище на Советском проспекте. На танцевальных вечерах завязывалась наша дружба с курсантами. Однако комсомольские активисты обоих вузов сочли это недостаточным для их общественно значимой работы. И решили объединить ещё и наши таланты – в рамках художественной самодеятельности. Так и получилось, что в спектакле «Русский вопрос» все женские роли исполняли наши девушки, а все мужские – парни из военно-морского училища. Тамара Львовна этот «симбиоз» одобрила.

Роль главной героини Джесси – жены прогрессивного американского журналиста Смита – играла я. В образе Смита выступал курсант Леонард Спиридонов.

В одной из сцен он должен был поцеловать меня. Как только мы доходили до этого места, «Смит» краснел и заикался, не смея сделать шаг в мою сторону. Это продолжалось вплоть до премьеры, перед которой Леонард клятвенно обещал Тамаре Львовне «исполнить свой долг».

В училище прознали о том, что происходило на репетициях. Так что зрители-курсанты с любопытством ожидали «сцены преткновения». А наши студенты, особенно девчонки, посмеивались надо мной, предрекая «непредсказуемое».

Пошёл занавес – спектакль начался. По мере приближения сцены с поцелуем мне стало передаваться волнение моего партнёра. И вот его фраза – «Не волнуйся, дорогая, всё будет хорошо», после чего и должен состояться невинный поцелуй. Но Леонард не подходит ко мне. Наступила мучительная пауза…

Из-за кулис донёсся шёпот Тамары Львовны: «Целуйтесь!» Леонард ни с места. Режиссёр слегка повысила голос: «Целуйтесь!» Никакой реакции. Публика замерла, спектакль – на грани провала.
И тут в гробовой тишине из зала раздался зычный мужской голос:

– Да поцелуйтесь же вы уже наконец!

Леонард вышел из оцепенения и с багровым от смущения лицом ткнулся носом в моё ухо. Зал взорвался аплодисментами. Тамара Львовна ликовала: спектакль спасён!

Уже после спектакля, когда мы с Леонардом танцевали, смеясь и вспоминая этот эпизод, я вдруг подумала: «А не влюбился ли он в меня?» И действительно, в тот вечер он, наконец-то набравшись храбрости, попросил разрешения проводить меня домой.

Мои подружки уже прочили нам будущее, которое мы с Леонардом сыграли в «Русском вопросе». Однако судьба распорядилась иначе. Моим мужем стал актёр Калининградского драматического театра Игорь Диденко – красивый, умный, добрый, талантливый и – смелый!

…Мы отучились и разлетелись. Но студенческий театр жил и развивался. И так было ещё долгие годы.

В своих творческих исканиях Тамара Львовна обращалась к вершинам человеческого разума и чувства. От первого спектакля до последнего она была в постоянном поиске новых форм и средств выразительности.

Какое счастье, что Тамара Львовна Вульфович была в нашей жизни! Да она и остаётся с нами – пока мы помним о нашем Учителе и Друге.

Хижина дяди Толи

В её маленькой «хрущёвке» на улице Знойной за чашкой чая мы частенько вспоминали забавные случаи из нашей жизни. Тамара Львовна обладала удивительным чувством юмора и редким даром рассказчика. А в её педагогической практике было столько смешных историй, что из них можно составить книгу.

Расскажу об одном эпизоде, свидетелем которого мне довелось быть.

На нашем литературном факультете учился парень из Армении Артавас Празян (в народе – Вася). Мы сдавали «зарубежку» на первом курсе. Усвоить объём необходимых знаний, который предложила нам Тамара Львовна, «Васе» было то ли лень, то ли не под силу.

Помню, я уже сидела в аудитории, готовилась к сдаче экзамена. Вошёл Артавас-Вася. Он был элегантен – высокий, стройный, в шикарном костюме с «бабочкой» и в лакированных туфлях (тогда – последний крик моды). Мы восхищённо смотрели на него. Но на Тамару Львовну произвести впечатление можно было только глубоким знанием её предмета.

Артавасу достался вопрос «Творчество Бичер-Стоу». Как принято у студентов, мы друг за друга «болели», готовые прийти на помощь. И услышав, что вытянул «Вася», облегчённо выдохнули: уж «Хижину дяди Тома» он точно читал.

Однако на его лице появились смущение и растерянность. Когда Артавас сел, я бросила ему «спасательный круг», шепнув название книги, чтобы он вспомнил, о чьём творчестве надо рассказывать. Но «Вася» так и не «выплыл». Долгие раздумья ни к чему не привели, и, отчаявшись, он решительно пошёл к экзаменационному столу, надеясь на авось.

Что же мы услышали?

– Бичер-Стоу написал (американскую писательницу Артавас, не мудрствуя, превратил в мужчину) замечательную книгу «Хижина дяди Толи»…

Мы замерли, готовые разразиться смехом. Однако на лице Тамары Львовны не дрогнул ни один мускул. Спокойно закрыв зачётку, она отправила «Васю» читать Бичер-Стоу. И – следующий, пожалуйста!

После экзамена кто-то из нас заглянул в аудиторию и увидел, что, оставшись одна, Тамара Львовна содрогалась от хохота…

Мы все оценили выдержку и деликатность нашего педагога. Для нас, будущих учителей, это был урок нравственности, пример уважения к личности ученика и к своему предмету.